Неточные совпадения
Самгин подошел к столбу фонаря, прислонился к нему и стал смотреть на
работу. В улице было темно, как в печной трубе, и казалось, что темноту
создает возня двух или трех десятков людей. Гулко крякая, кто-то бил по булыжнику мостовой ломом, и, должно быть, именно его уговаривал мягкий басок...
— Думаю поехать за границу, пожить там до весны, полечиться и вообще привести себя в порядок. Я верю, что Дума
создаст широкие возможности культурной
работы. Не повысив уровня культуры народа, мы будем бесплодно тратить интеллектуальные силы — вот что внушил мне истекший год, и, прощая ему все ужасы, я благодарю его.
Самгин попросил чаю и, закрыв дверь кабинета, прислушался, — за окном топали и шаркали шаги людей. Этот непрерывный шум
создавал впечатление
работы какой-то машины, она выравнивала мостовую, постукивала в стены дома, как будто расширяя улицу. Фонарь против дома был разбит, не горел, — казалось, что дом отодвинулся с того места, где стоял.
Он сел в кресло и, рассматривая
работу, которая как будто не определялась понятием живописи, долго пытался догадаться: что думал художник Босх,
создавая из разрозненных кусков реального этот фантастический мир?
А между тем тут все было для счастья: для сердца открывался вечный, теплый приют. Для ума предстояла длинная, нескончаемая
работа — развиваться, развивать ее, руководить, воспитывать молодой женский восприимчивый ум.
Работа тоже творческая — творить на благодарной почве, творить для себя,
создавать живой идеал собственного счастья.
Радостно трепетал он, вспоминая, что не жизненные приманки, не малодушные страхи звали его к этой
работе, а бескорыстное влечение искать и
создавать красоту в себе самом. Дух манил его за собой, в светлую, таинственную даль, как человека и как художника, к идеалу чистой человеческой красоты.
Отвлеченная философия не может у нас
создать ничего замечательного, ее
работа у нас в лучшем случае лишь педагогическая.
Запершись в кабинете и засевши за письменный стол, он с утра до вечера изнывал над фантастической
работой: строил всевозможные несбыточные предположения, учитывал самого себя, разговаривал с воображаемыми собеседниками и
создавал целые сцены, в которых первая случайно взбредшая на ум личность являлась действующим лицом.
— Будущее — ваше, друзья мои! — говорил Ежов нетвердо и грустно покачивал головой, точно сожалея о будущем и против своего желания уступая власть над ним этим людям. — Будущее принадлежит людям честного труда… Великая
работа предстоит вам! Это вы должны
создать новую культуру… Я — ваш по плоти и духу, сын солдата — предлагаю: выпьем за ваше будущее! Ур-ра-а!
Он быстро привык к новому месту. Механически исполнительный, всегда готовый услужить каждому, чтобы поскорее отделаться от него, он покорно подчинялся всем и ловко прятался за своей
работой от холодного любопытства и жестоких выходок сослуживцев. Молчаливый и скромный, он
создал себе в углу незаметное существование и жил, не понимая смысла дней, пёстро и шумно проходивших мимо его круглых, бездонных глаз.
Лихорадочная, каторжная
работа на сплаву, бесконечная ленивая зима, когда бурлаку решительно нечего делать, затем водка при отвале каравана, водка на каждой хватке, водка на съемке обмелевших барок и самое кромешное, беспросыпное пьянство, когда караван привалит благополучно в Пермь, — все это взятое вместе
создало совершенно особенный тип.
Земля недавно родилась — недавно, конечно, только сравнительно, то есть накиньте несколько миллионов лет, — первобытный океан омывает ее, как повивальная бабка моет только что появившегося на свет ребенка, а затем этот же океан в течение неисчислимых периодов времени совершает свою стихийную
работу, разрушая в одном месте и
созидая в другом.
Живет некто, пытается что-то
создать, стягивает в русло своих намерений множество чужих сил, умов и воль, пожирает массу человеческого труда и вдруг — капризно бросает все недоделанным, недостроенным, да часто и самого себя выбрасывает вон из жизни. И бесследно погибает тяжкий труд людей, ничем разрешается напряженная, порою мучительная
работа.
Она отказывала себе во всем необходимом, чтобы
создать для мужа хотя и дешевый, но все-таки необходимый для занятого головной
работой человека комфорт.
Наконец, это же самое человек в духовной
работе производит и над самим собой,
созидая свое высшее я, а через него изменяя и свое тело.
Один только старший офицер, хлопотун и суета, умеющий из всякого пустяка
создать дело, по обыкновению, носится по корвету, появляясь то тут, то там, то внизу, то на палубе, отдавая приказания боцманам, останавливаясь около работающих матросов и разглядывая то блочок, то сплетенную веревку, то плотничью
работу, и спускается в кают-компанию, чтобы выкурить папироску, бросить одно-другое слово и снова выбежать наверх и суетиться, радея о любимом своем «Коршуне».
Дарья Николаевна тоже набожно крестилась, возводя глаза к потолку. Глеб Алексеевич плавал в море блаженства. С необычайною роскошью и с предупредительностью влюбленного, он заново отделывал внутренность своего дома, чтобы
создать для своей ненаглядной Дони, достойное ее жилище. С
работами очень спешили, так как день свадьбы приближался. По желанию тетушки Глафиры Петровны, он назначен был через месяц после официального объявления Салтыкова и Дарьи Николаевны женихом и невестой.
На Западе католичество боролось с безбожной культурой, с антихристианским просветительством, но оно само
создало великую культуру, латинскую культуру Запада, и поддерживало не только священное предание церкви, но и священное предание культуры, оно воспитывало личность для жизни в истории и для
работы в цивилизации.